.jpg)
.gif)
Антон Первушин: «Энергетика – во главе угла»
– Даже беглый, поверхностный анализ идей и тем, преобладающих в научной фантастике, позволяет с грустью констатировать, что энергетика, ее проблемы и перспективы мало интересуют фантастов. Даже когда речь идет об утопическом повествовании, в котором логично было бы показать новые энергетические технологии, обеспечивающие возросшие потребности людей будущего без нарушения экологического равновесия, мы ничего примечательного не встречаем.
Взять, например, братьев Стругацких. Братья Стругацкие очень любили словосочетание «атомный танк» – эти атомные танки можно встретить у них как в утопическом мире Земли будущего, так и в антиутопическом – планеты Саракш (см. роман «Обитаемый остров» или одноименный фильм). Понятно, откуда возникла эта идея: когда братья Стругацкие создавали свои первые книги, в советской прессе активно обсуждались проекты наземного транспорта с атомным реактором в качестве энергетической установки, и фантасты попали под влияние этой дилетантской и зачастую безграмотной дискуссии. Но когда встречаешь в очередной раз этот самый атомный танк, сразу возникают вопросы: каким образом осуществляется преобразование энергии, как удалось создать компактную систему управления и регулирования реактора, что служит рабочим веществом и куда сбрасывается избыточное тепло? Авторы не только не пытаются искать ответы на эти вопросы, они даже не считают нужным их ставить – они полагают, что достаточно самого словосочетания «атомный танк», и все вопросы автоматически отпадут.
Но на самом деле вопросы энергетики должны быть ключевыми, особенно если речь идет о будущем – ведь любые планы построения более совершенного общества без обеспечения его энергетической безопасности умо-зрительны и не имеют практической ценности, а вольное использование специальной терминологии приводит к возникновению иллюзий. Например, поклонники Стругацких убеждены, что утопическое будущее, описанное ведущими советскими фантастами, было бы возможно, если бы человечество в конце ХХ века избрало приоритетом не информационные технологии, а энергетические. То есть вместо персональных компьютеров с выходом в Интернет мы должны были изобрести атомные танки. Поклонники не понимают, очевидно, простых вещей: техника не появляется из воздуха, а темпы прогресса зависят от ресурсной базы. Чтобы хотя бы приблизиться к пресловутому атомному танку (хотя зачем к нему идти, тоже вопрос не такой однозначный, как кому‑то может показаться), инженерам будущего для начала пришлось бы решить массу проблем по созданию хотя бы системы регулирования компактного атомного реактора – а это требует высокой культуры производства, существования соответствующей школы и наличия компьютерной техники с высокой производительностью. Быстро понимаешь, что мир с атомными танками выглядел бы совсем иначе, чем это показано у Стругацких, – но иллюзии‑то остались! И читатель автоматически перекладывает вину за свое разочарование с авторов невозможных прожектов на тех, кто к этим прожектам не имеет ровно никакого отношения, – на ученых и инженеров. Ситуацию хотелось бы изменить, но вряд ли это произойдет в ближайшем будущем. Остается надеяться только на то, что в фантастику придут люди, имеющие нормальное техническое образование и понимающие, что следует ставить во главу угла, моделируя будущее.
Геннадий Прашкевич: «Запрячь дракона – легче легкого»Советская фантастика развивалась, как это ни парадоксально, в счастливые для фантастики времена. Да, жестокая цензура, да, невозможность высказать свои (истинные, глубинные) взгляды на мир, да, жесткие барьеры для любых художественных экспериментов, но…
Советская фантастика писалась в разоренной стране.
В стране, которую надо было поднимать из разрухи после революции.
Индустриализация касалась всех вообще жителей СССР, люди хотели знать, что индустриализация (другими словами – наука и техника) им несет. Тогда и возникли первые «монстры» технической и научной фантастики – Александр Казанцев, Владимир Немцов, Григорий Адамов, Юрий Долгушин, Сергей Беляев, искавшие свой собственный подход к решению все тех же технических, научных, НАСУЩНЫХ задач.
Разруха, вызванная Великой Отечественной войной, вызвала к жизни уже несколько иных, более адаптированных к современности, классиков научной фантастики – Валентина Иванова, Георгия Гуревича, Ивана Ефремова, Сергея Снегова, Дмитрия Биленкина, Сергея Павлова и многих других. Все они по‑своему пытались убедить читателей в том, что их жизнь, их счастье может строиться ТОЛЬКО на научном подходе к миру, что именно НАУКА спасет мир. (Красота сама по себе входила в эту формулу.) Способы удобной передачи энергии на расстояние, новые виды энергии – подземной, приливной, атомной, космической, новые способы использования уже известных нам видов энергии, – писателей-фантастов в те времена все это действительно интересовало.
Названия романов Сергея Беляева, Валентина Иванова, Георгия Гуревича говорят о многом: «Властелин молний», «Энергия подвластна нам», «Борьба с подземной непогодой», «Рождение шестого океана»… Эти писатели с честью справились со своей задачей: благодаря их книгам в науку и технику пришло много талантливых людей.
В начале перестройки равновесие нарушилось. В фантастику пришли люди без технического образования, без научного воображения. Пахать на драконах проще, достигать дальних миров посредством телепатических и всяких других психоэнергий – проще. И все такое прочее. Известный тезис: в Австралии и в Америке гораздо интереснее, чем в Доме колхозника под Москвой, многими молодыми фантастами был воспринят буквально. Фэнтези, а именно этот жанр сейчас в ходу, никуда не ведет и ни к чему не призывает. Для мира, в котором главным является покупка и перекупка созданного где‑то и не тобой, – это чрезвычайно удобно, поскольку не порождает никаких, даже смутных, мыслей о реальном мире. Если и появляются некие идеи о новых видах энергии – они, опять же, выдернуты из зарубежных мистических и приключенческих книжек, а не из работ Стивена Хокинга или нынешних великих биологов, химиков, экономистов.
Нет смысла искать ляпы в таких произведениях, они сами по себе – один обширный ляп. Такое в истории мировой культуры уже случалось. Последним островом в этом смутном мире остаются книги Станислава Лема, Кристофера Приста, Айзека Азимова, Роберта Шекли, Клиффорда Саймака, а у нас – братьев Стругацких и таких немногих из ныне действующих писателей, как, скажем, Александр Громов или ваш покорный слуга.
Почему таких писателей мало? Да потому, что научное понимание мира требует усилий. На порядок легче написать о волшебном мече, обосновать некий мистический мир, и гораздо труднее поиграть с идеями той же современной физики. Вот, скажем, почему вселенная расширяется с ускорением? За счет каких таких энергий? И нельзя ли эти энергии (или энергию) поставить нам же на службу?
Это не на драконе пахать маленькую писательскую делянку.
